IV. ИНДИВИДУАЛЬНОЕ Я И ЕГО ОСВОБОЖДЕНИЕ

Ньяя – это философия жизни. Она предназначается для руководства индивидуальными я в их поисках истины и свободы. Рассмотрим прежде всего природу и атрибуты индивидуального я (дживатма). В индийской философии существует четыре основных понимания себя. Согласно последователям философии чарвака, я – это живое тело с атрибутом сознательности. Это материалистическое понимание себя. Буддисты сводят себя к потоку мысли, или сериям сознавания. Подобно некоторым эмпирикам и сенсуалистам, они признают только эмпирическое я. Адвайта-ведантисты считают, что я – это единая, неизменная, самосветящаяся разумность (свапракша чайтанья), которая не является ни субъектом, ни объектом, ни "мною" ни "моим". Однако вишиштадвайта-ведантисты определяют себя не как чистую разумность, но как разумного субъекта, о котором говорят "ego", или "я" (джнята ахам-арша эва атма). Оба эти взгляда могут быть названы идеалистическими в широком смысле этого слова.

Представители философии ньяя-вайшешика рассматривают себя реалистически. Они считают я единственной субстанцией, к которой сознание, чувства и понятия относятся как атрибуты. Желание, отвращение, волевое усилие, удовольствие, боль и представление – все это качества души. Они не могут принадлежать физическим субстанциям, поскольку не являются физическими качествами, воспринимаемыми внешними чувствами. Значит, мы должны признать, что они представляют собой специфические свойства некоторой субстанции, отличной от всех других физических субстанций.

В различных телах имеются различные я, потому что их переживания не совпадают. Я неразрушимо и вечно; оно бесконечно или вездесуще (вибху), ибо не ограничено временем и пространством⁵³.

Тело и чувства не могут быть я, потому что сознание не может быть атрибутом материального тела или чувств. Тело само по себе лишено сознания и разума. Чувства не объясняют таких психических функций, как воображение, память и т.п., которые независимы от внешних чувств. Манас также не может занять место я. Если бы манас был, как это думают ньяя-вайшешики, атомистической и поэтому невоспринимаемой субстанцией, то качества удовольствия, боли и т.п., которые должны принадлежать манасу, также не могли бы быть воспринимаемыми. Однако мы испытываем и удовольствие и боль.

Равным образом, себя нельзя отождествлять и с серией моментов сознания, как это делают буддийские философы, ибо в таком случае память становится необъяснимой. Ни один член серии моментов сознания – подобно шарику в четках – не может знать, что ему предшествует и что за ним следует. Изображение адвайта-ведантистами себя как вечного самосветящегося сознания не более приемлемо для философии ньяя, чем концепция буддистов. Нет чистого сознания, не относящегося или не связанного с каким-либо субъектом или объектом. Сознание не может существовать (subsist) без определенного местоположения. Поэтому я – это не сознание как таковое, а субстанция, обладающая сознанием как своим атрибутом. Я представляет собой не просто сознание или познание, но познающее и пользующееся удовольствием (бхокта) ego, или я (аханкара-ашрая)⁵⁴.

Хотя познание или сознание относится к я как атрибут, однако оно не является неотъемлемым, неотделимым атрибутом я. Все понятия, или состояния сознания, возникают в я лишь тогда, когда оно связано с манасом, манас связан с чувствами, а чувства вступают в контакт с внешними объектами. Иначе я не имело бы никакого сознания. Следовательно, бестелесное я неспособно ни познавать, ни сознавать. Таким образом, атрибуты познания, чувства, способности к волевому усилию, словом, сознание вообще есть случайный атрибут я, случайное его бытие в теле⁵⁵.

Каким образом мы узнаем о существовании индивидуального я, отличного от тела, чувств и ума? Некоторые древние наяйики⁵⁶, по-видимому, считали, что я не может быть воспринято, то есть непосредственно познано. Они полагали, что о существовании себяможно узнать либо из авторитетного свидетельства духовного лица, либо посредством вывода из наличия у нас воли, чувств желания и отвращения, удовольствия и страдания, а также из факта познания. Никто не сомневается в том, что мы испытываем желание, отвращение и т.п. чувства. Но этих чувств нельзя объяснить, если мы не признаем их постоянного носителя – себя. Желать объект – значит стремиться к обладанию им, как чем-то доставляющим удовольствие. Однако если мы никогда не владели им, мы не могли и получить от него никакого удовольствия. Следовательно, когда мы желаем объект, мы судим о нем лишь как о схожем с теми объектами, которые доставляли нам удовольствие в прошлом. Это означает, что желание предполагает некоторое постоянное я,которое, будучи когда-то связанным с некоторыми объектами и испытав удовольствие, начинает рассматривать нынешний объект как тождественный какому-то уже известному объекту и стремится обладать им. Подобным же образом, отвращение и волевое усилие не могут быть объяснены без признания существования постоянного я. Чувства удовольствия или страдания возникают у индивида также тогда, когда он получает нечто такое, что рассматривается им как средство достижения вспоминаемого удовольствия, или когда он вовлекается в нечто такое, что раньше приводило к переживанию боли. Таким образом, познание как процесс отражающего (reflective) мышления требует постоянного я, которое прежде всего желает узнать нечто, затем размышляет об этом и наконец достигает определенного знания о нем. Все эти явления – желания и т.п. – не могут быть объяснены ни телом, ни чувствами, ни умом как серией моментов сознания. Подобно тому как один человек не может вспомнить то, что испытывал другой, так тело и чувства, которые представляют собой реальные серии различных физиологических состояний и стадий, а также ум (или эмпирическое я), являющийся вместилищем совокупности различных психических состояний и процессов, не могут объяснить явлений желания, отвращения и волевого усилия, а также удовольствия, боли и познавательных способностей⁵⁷.

В дальнейшем наяйики делают шаг вперед и утверждают, что я непосредственно познается благодаря внутреннему духовному восприятию (манаса-пратьякша). Конечно, если существование я отрицается или ставится кем-либо под сомнение, его наличие может быть доказано упомянутым выше путем. Кроме того, я может восприниматься двояким образом. Оно может быть воспринято в форме чистого самосознания, которое является результатом контакта ума с чистым я, и выражаться в суждении "я есмь". Однако некоторые наяйики считают, что чистое я не может быть объектом восприятия. Я воспринимается только через такие его качества, как познавательная способность, чувство или волевое усилие, и поэтому суждение восприятия принимает форму "я познаю", "я счастлив" и т.д. Мы воспринимаем я не как таковое, но как нечто познающее, чувствующее или что-либо делающее. Отсюда самопознание представляет собой умственное восприятие себя в виде находящегося в определенном состоянии сознания. В то время как свое собственное я можно воспринимать, о других я, находящихся в других телесных оболочках, можно лишь умозаключать, исходя из разумных действий их тел; эти действия не могут быть объяснены посредством неразумного тела, так как для их осуществления требуется обладающее сознанием я⁵⁸.

Целью почти всех систем индийской философии является достижение мукти, то есть освобождение индивидуального я. Особенно это относится к системе ньяя, которая вначале предлагает познать реальность или реальности для того, чтобы достичь высшего блага, summum bonum нашей жизни. Однако различные системы индийской философии дают различные описания этого совершенного состояния души. Для наяйиков совершенное состояние – это состояние полного и абсолютного отрицания всякой боли и страдания. Апаварга, то есть освобождение, – это абсолютная свобода от боли, такое состояние души, в котором она освобождена от всяких уз, связывающих ее с телом и чувствами. Пока душа соединена с телом, она не может полностью освободиться от страдания. Поскольку имеется тело с его органами чувств, мы не можем воспрепятствовать ему устанавливать контакт с нежелательными и неприятными объектами, поэтому и происходит подчинение неизбежному переживанию чувств боли. Следовательно, в состоянии освобождения душа должна быть свободна от оков тела и чувств.

Отделенная от тела душа не испытывает не только болезненных, но и приятных ощущений и переживаний; больше того, прекращаются всякие переживания, всякая деятельность сознания. Итак, освобожденное я существует как чистая субстанция, свободная от всякой связи с телом, не испытывающая ни боли, ни удовольствий и даже не имеющая сознания. Освобождение есть отрицание боли не в смысле прекращения ее на более или менее длительный период времени, как при здоровом сне, в состоянии выздоровления или при облегчении от какого-либо телесного или умственного недуга. Это – абсолютная свобода от боли на все время. Это именно то наивысшее состояние души, которое по-разному описано в священных книгах: как "свобода от страха"(абхаям), "свобода от распада и изменения" (аджарам), "свобода от смерти" (амритьюпадам) и т.д.⁵⁹

Для достижения освобождения необходимо приобрести истинное познание себя и всех других объектов опыта. Необходимо понять, что мы отличны от нашего тела, ума, чувств и т.д. Для этого нужно сначала прислушиваться к тому, что говорит священное писание о нашем я (шравана), затем твердо усвоить это понимание себя посредством размышления (манана). И, наконец, необходимо думать о себе в соответствии с принципами йоги (нидидхьясана). Это помогает пониманию того, что я по своей природе отличен от тела и всех других объектов. Как только мы это усвоим, разрушится неправильное понимание себя (митхьяджняна), выражающееся в суждении: "я – это тело и ум", – а тем самым прекратятся и побуждаемые страстями и импульсами (доша) действия (правритти).Когда человек становится, таким образом, свободным от желаний и побуждений, он перестает подвергаться действию результатов его нынешних поступков, совершенных без всякого умысла. Прошлые кармы, поступки человека, исчерпав свое воздействие, благодаря проявлению всех своих последствий прекращают свое действие, и индивид не подвергается больше рождению в этом мире (джанма). Прекращение рождения означает конец его связи с телом и, следовательно, всяких болей и страданий (духкха). Это и есть освобождение⁶⁰.